Считаю неуместным пройти мимо памяти о Юрие Васильевиче Морозове в контекстах нашей книги. Его знают как звукорежиссёра групп «Чиж & Со» и «Разные Люди». Быть может это и принесло наибольшую популярность его авторскому почерку в запечатлении звука. Но, смею заверить, что всё совсем не так. Диапазон Юрия Морозова гораздо шире. Человек филигранного творчества в письме, звукоизвлечении, впрочем, и в жизни как таковой. Автор более 60 альбомов, поэт, писатель, философ, запоминающийся певец, мультиинструменталист, звукоинженер и звукорежиссёр, чьи работы по сей день переиздаются зарубежом как эталон.
Неделю назад посчастливилось общаться с супругой Юрия – Ниной Морозовой, чью книгу случайно нашёл на полке магазина. Мы встретились в Санкт-Петербургском художественном училище им. Н.К. Рериха, где преподаёт Нина Павловна. Невзирая на вышедшие подробные биографические очерки о Юрие Васильевиче, назрело несколько вопросов для нашей книги.
Из интервью Нины Морозовой для книги «Жизнь стоит того…»:
Юрий Васильевич разделял свою работу и дом? Или он приносил свою работу домой?
Дома он тоже работал. Начало 1970-х. Поженились в 1971-м и начали жить в маленькой квартире на Шоссе Революции. Юра купил магнитофон «Юпитер». Был также магнитофон «Айдас», привезённый из Владикавказа (тогда – город Орджоникидзе). Благодаря знаниям в электронике и звукозаписи, создал домашнюю студию. Сидел с паяльником, монтировал схемы, а я в это время читала ему книги вслух. Книги часто брали из районной библиотеки будучи активными читателями.
В 2014-м, в Германии переиздали виниловый альбом «Вишнёвый сад Джимми Хендрикса». Половина альбома записана дома, но потом Юра всё это обрабатывал. Мой брат – Сергей Лузин участвовал в записи, и я там пела. В книге «Подземный блюз» Юра подробно описывает домашние записи. Есть ещё книга «100 магнитоальбомов советского рока» (А. Кушнир, 1999, 2020), где страница 58 посвящена тому, как это было у Морозова. Так что дома тоже была студия. Он не разделял работу и дом.
В детстве к нам с братом регулярно приходила учительница музыки. Играли и изучали музыкальную грамоту, но я, по сути, не музыкант совершенно.
Иногда в нескольких вещах нужны были подпевки. Юра по-доброму буквально дрессировал меня. Режиссёрски всё обрабатывал и великолепно знал, и технику, и механику звукозаписи.
В 1970-е Юра уже работал на ленинградской студии «Мелодии» не только как инженер, но и как звукорежиссер. На студии «Мелодия» сводил песни на пульте «Штудер». Обработка и монтаж. А дома играл на всех инструментах. Одной ногой отбивал ритм, другой – шуршал. Пишет один голос, потом второй, и накладывает их. Есть смешная фотография: сидит Юра и Миша Кудрявцев, с которым вместе начинали; сидят опутанные магнитной лентой. У меня и сейчас есть записи на магнитной ленте, и всякие рисунки. Делала рисунки к его песням, участвовала в оформлении. У него всегда голова полна идей, вот и сочинял всякие рисунки. Я рисовала, и сама сочиняла.
Юрий и ночью работал?
Ночь – святое время. В основном, вечером. Надо понимать, вокруг нашей маленькой квартиры ночью спали соседи. Если возникала какая-то идея, брал гитару, тихонько шёл в кухню, работал над словами или чем-то ещё. Приносил готовую вещь. Слушает один и второй раз. Вроде всё шикарно. Нет! В выходные ему важно идти работать. Идёт и переделывает. У него работа очень тщательная, кристальная, музыкально выверенная, нет никакой фальши. Он ведь работал со всеми группами на студии, и старался что-то посоветовать. Из слабых вещей помогал сделать вещи получше. Тот же Чиж, и те же «Разные Люди» начинали работать вместе с ним.
Юрий Васильевич делился личными впечатлениями о музыкантах?
Все его впечатления есть в «Подземном блюзе» и «Обезьяне». Есть такая книга «Наши дни». Когда Юры не стало, решила собрать всю его биографию, и у меня здесь есть его жизненный путь по этапам жизни, его родителях; кто участвовал, когда и с кем он ездил, дискография. Здесь же и моя часть фотографий, посвящённых выставке памяти Юры в художественном училище им. Н.К. Рериха.
Было ли то, чему Юрий Васильевич учился у музыкантов?
Он ничему не учился ни у кого. Я не в обиду говорю, поймите. Во-первых, мы по возрасту уже солидные и старше. Он приглашал на запись тех, кто мог сделать то, что он хочет. Юра именно такой. Есть фильм франко-русского кинорежиссёра документалиста Владимира Георгиевича Козлова – «Рок-монолог. Юрий Морозов», где это тоже показано. У него на всё своё мнение и переубедить просто невозможно. Учился только на своих ошибках.
Неоднократно голодал по 10, 15 и даже 20 дней. Этим и нанёс себе вред, хотя, один Бог знает. Видела, что всегда всё делал сам. Приглашал музыкантов, которые хорошо ему знакомы или даже друзья. Если, ему нужна скрипка, или считает, что в этом месте должна быть виолончель, приглашает музыканта и говорит, что здесь нужно так-то и так-то сыграть. Записывает и вставляет. Вадик Курылёв как бас-гитарист много участвовал. У Вадика хорошие первые диски. В них много лирики. Я сама поэт, стихи пишу, лирику. И Юра – лирик. Он и жестко политический бывал. В такое не встреваю. Поэтому, не могу сказать, чему учился. Юра всегда, выступал скорее, как учитель.
Если сказать о ранних работах Курылёва, у меня, как слушателя, складывается впечатление, что порой слышу влияние того же Юрия Морозова.
Ну что вы! Вадик своеобразный на личном опыте. Просто более лиричный. А то, что сейчас – ну, может просто не понимаю. Что-то близко душе, что-то отталкивает.
Помните, когда Юрий говорит, что есть такой музыкант, Сергей Чиграков, и будет писать с ним альбом? Или это все было молча и спустя время вы узнали об этом?
Это была его работа на студии. Вот и всё.
Юрий стал и концертным звукорежиссёром «Чиж & Со»?
Он стал концертным режиссёром, потому что Чиграков добрый человек и с Юрой у них сложились хорошие отношения. Ну, а потом, жизнь дорожает, надо на что-то жить и что-то купить из домашней техники. Ещё важный момент, что Юрина мама жила во Владикавказе. Она там одна осталась и хотела переехать к сестре, под Москву, в Королёв. Юра работал ещё и потому, что надо собрать деньги на квартиру маме. Собрал и отдал. И она смогла купить квартиру и жить рядом с сестрой.
Это же не самый ключевой момент, почему Юрий Васильевич работал с группой «Чижа»?
Не самый ключевой, но важный. Ключевой – что Чиж очень хороший музыкант. Юра его уважал как музыканта. Сергей – профессиональный, грамотный музыкант. Не песни. Я их не слушаю, и не берусь судить. У них был общий концерт в 1997 году. Записан альбом «Иллюзия».
Этот концерт возле Финляндского вокзала (имею в виду место проведения) был выбор Юрия Васильевича?
Общий выбор. Просто концертная площадка. Думаю, дали Чижу, поскольку он выступал. Юра с концертами мало выступал. Уже в позднем возрасте поездить решил с финансовой целью, чтобы выступать. У него в основном студийная работа. Плюс с народом как-то пообщаться. А то всегда сам по себе. С другой стороны, тяжело, потому что по характеру он другой.
Не концертный человек?
Не то, что не концертный. Он кривляться бы никогда не стал и для него важно профессионально хорошо исполнить. А сложно почему? Потому, что он не пил и не курил. Приходил домой, развешивал одежду, чтоб проветрилась. Не переносил запаха табака. Не то, чтобы не мог. Ему это не нужно, у него другая, мозговая работа, душевная.
Насколько Юрию сложно было ездить на гастроли?
Очень сложно. Давала ему таблеточки, чтобы он поспал. Потому, что спать там не мог. Это одна сторона. С другой стороны – очень хорошо относился к ребятам. Впервые поехал во Францию ездили, с «Августом». Не с «Августом», а именно, с Гусевым. Но тоже сложно. Тот очень интересовался одеждой, ходил по магазинам. Юре это «до лампочки». Он на студию, чтобы хорошо записать, профессионально. Для него всегда это очень-очень важно. И, если он работал с кем-то, доводил всё до хорошей кондиции.
Делился тем, какая, на его взгляд, самая яркая работа в его жизни?
Он писательской деятельностью занимался. Всегда носил блокнот, в который, в автобусе ли едет, что-то возникло – тут же записал. Как говорил Гумилёв: «Всегда надо быть в творческом процессе». Вот, и Юра всегда – в творческом процессе. То ли это литература, то ли это какие-то слова, которые ему надо сменить. Если ему не нравится слово, мог целый день или сколько-то времени подбирать. Меня спрашивал, я часто редактировала что-то. А я ему свои вещи давала. Сначала писала историко-биографические повести и рассказы, а стихи всегда писала. Как-то мы так творчески общались. Объединяли более всего творческий дух и порою общие творческие идеи.
Мнение Юрия Васильевича влияло на ваше творчество?
Конечно! Первые акварели я вообще, в общем-то, не рисовала. Папа-то у меня был замечательный живописец. До войны поступил в академию художеств. Однако стал военным. Проходил военно-морскую службу. Поэтому, мы с братом рисовали. Но как-то, то учёба, то институт. В школе всегда очень серьёзно относилась к учёбе. Для меня образование – очень важно.
Так вот, Юра как-то сказал: «Нарисуй мне так-то и так-то!». Я стала рисовать, и делать акварели, и пошло, поехало. А потом и маслом, и большие картины. У меня много картин. Состою в Союзе писателей, вернее, Академии Державина, Академии изящных искусств. Они выпускают энциклопедию и меня, и моего брата в неё включили.
Сергей тоже много помогал Юре, потому что был мультиинструменталист. Играл на всех инструментах, импровизировал на флейте, дедовском органе. Это фисгармония, но она звучала, как орган. Так что у них был творческий обмен до 1985-го.
Музыканты приходили к вам в гости?
Конечно приходили! Но, в раннюю пору. Сначала они с Сергеем, потом Вадик Курылёв приходил, и я написала его портрет маслом. Юра половину идей мне дал. Портрет фантастический. Называю это направление сюрромантизмом. Такой большой портрет «Полнолуние», где Вадик как бы стоит за разбитым стеклом, пробитым пулей. Там волосы на плечах, крест на груди. В старинном стиле. Внешне он казался мне похожим на Гамлета. Где-то далеко-далеко – в плаще Игорь Доценко. Дальше, кладбище и сосны. Юрий Шевчук вверх ногами заглядывает. Он там не участвует, просто заглядывает, наблюдает за тем, что там происходит. Андрей Васильев тоже задействован. Там много описаний. Вот Вадим приходил. 40-летие справляли. Александр Ляпин, Миша Кудрявцев, Юра Берендюков.
Нельзя сказать, что Юрий Васильевич любитель собраться за большим столом?
Но, как сказать? Когда пришли – мы всегда рады. Ездили, когда-то с этой командой в так называемую Шамбалу, народу много приходило. Но не так, чтобы прямо какие-то компании. Во-первых, надо работать, во-вторых – заниматься творчеством. А если распыляешься, как это возможно? Живопись – это закрылся и работаешь. У нас был такой преподаватель, выйдет на 5 минут, а детей закроет на ключ, чтобы не бегали по коридорам, а писали натюрморт. Кстати, великолепно обучал.
К сожалению, Сашу Чернецкого не знаю. Знаю, что он инвалид, и что ему меняли сустав. У него есть жена и дочка. Отношусь к нему очень уважительно, как к человеку. Юра его старательно записывал. Могу сказать, что он старался, и ко всем хорошо относился. Когда Юра находился в больнице по своему заболеванию, видела там Чернецкого. Музыку «Разных Людей» не воспринимаю, честно скажу.
Были ли у Юрия конкретные музыкальные предпочтения?
У него были любимые пластинки, которые покупал во время поездок в Европу. А вот из наших – не было. Знаю, что Джон Маклафлин, другие высокотехничные инструменталисты. Ходили на концерт Рави Шанкары. Он играет на ситаре и у него обучался Джордж Хариссон. Любил и уважал музыку Чеслава Немена. Были мы и на его концерте.
Послушать это и другие интервью в аудио-формате можно, перейдя по ссылке:
http://www.chernets.info/?page_id=1347
или с помощью QR-кода:
