Очень нестандартное интервью для книги «Жизнь стоит того…» дал Борис Смоляк. Наверняка, если бы интервью было формализованным, это был бы не Смоляк. Для тех, кто не в курсе, есть такая творческая единица в матрице Харькова. Актёр, музыкант, поэт, драматург. Вы, быть может, едете в маршрутке, а рядом с вами этот человек. А вы, извините, не бельмеса. Многослойность бытового реализма на фундаменте аллюзий истории, мифологии, классической литературы, философии… Примерно так скромно описывает пресса творчество Бориса.
Борис провёл меня в пропойный буфет на ул. Пушкинская, где всё не меняется, говорит, уж 40 лет. Наш диалог о Чернецком и творческой жизни Харькова конца 80-х – начале 90-х отпечатывает несогласие с происходящим сейчас и отчаянным сожалением того, что поколение 80-х «лажануло». Так сильно они искали ответы на вопросы в книгах, музыке, что в реальности ничего не осталось, кроме парения между желанием не присутствия и желанием жить. Отвечает на вопросы цитатами. Поражает саркастичностью. Смотрит в душу мудрыми глазами, поведением превращаясь в ребёнка. Отказывается признавать в себе немного от Хармса. Правильно делает аутентичный панк Борис Смоляк.
Из интервью Бориса Смоляка для книги «Жизнь стоит того…»:
Ты харьковчанин не в первом поколении. Когда впервые столкнулся с харьковской неформальной тусовкой?
Впервые столкнулся с тусовкой, как ты её назвал, в 1988-м. В харьковском ДС проводились ночные концерты. Я пошёл на один из таких концертов с друзьями и впервые увидел Чернецкого. Конечно, он произвёл на меня впечатление. Умеет производить впечатление, тем более, когда ты совсем «зелёный».
Ты тогда ещё не писал своих песен?
Писал, но об этом лучше забыть.
Почему?
А почему Н.В. Гоголь сжёг своё произведение? Я не про «Мёртвые души». У него было первое произведение с хитро-сложно-сочинённым названием, изданное за свой счёт. Он выкупил весь тираж и сжёг, потому что даже тогда понимал, что это никуда не годится.
Личное знакомство с Чернецким в какой момент произошло?
Когда вернулся из армии, уже заматерел и стал себя более уверенно чувствовать в этом деле. Совершил беспрецедентный по наглости поступок – приехал к Чернецкому, как когда-то Башлачёв к Градскому. Приехал и сказал: «Саша, я пишу песни. Послушай!». У него хватило такта не сказать мне, что это полная лажа. Он сделал вид, что понравилось. Ну, может, и понравилось. Вежливо кивал головой, говорил, что это неплохо. Это иронично о себе. Я вообще ироничный, если ты заметил.
В каких контекстах вы пересекались далее?
Квартирные посиделки дома у Чернецкого. Когда ему сделали операцию, и он не вставал, я приезжал к нему. Выпивали, пели песни и несколько раз выступали вместе в салоне «От винта!». В этой атмосфере выступали все, кто был тогда в Харькове более-менее заметен. Музей имени В.С. Гризодубовой и все самолётные артефакты в нём создавали определённый настрой. В салоне находился магазинчик, в котором Виктор Джалилов торговал атрибутикой – значками, плакатами, носителями. Всё пиратское, разумеется. Концерты устраивали раз в неделю. Помню, однажды в салоне отмечали круглую дату – пьянка апокалиптического масштаба. Как-то раз спонтанно подыгрывал Чернецкому, когда он пел 3-4 свои песни. Ещё я играл с Димой Смирновым, в его группе «СССР».
Каково это – играть с Чернецким?
Поиграть с Чернецким – как пострелять из маузера Дзержинского. Ну или как соблазнить Мерлин Монро, для тех, кому она, конечно, нравится. Мне лично она по барабану.
Ты просто воплощение Хармса… Ирония на иронии.
Я ироничен, а он был абсурден. Для него абсурд был самоцелью, как понимаю, а я использую абсурд как инструмент.
После возвращения Чернецкого из Ленинграда, после операции, вы как-то поддерживали отношения?
Да, но уже не на таком уровне. В 1996-м был концерт Димы Смирнова в честь альбома, где я тоже принимал небольшое участие. Там был и Чернецкий. Выступал. Уже более-менее нормально ходил.
Помнишь период конца 90-х, когда харьковская рок-музыка стала загибаться? Перспектив мало кто видел. Все играли как могли, где придётся.
Я перспектив не чувствовал изначально. А что значит перспективы? Горькая судьба Чижа является хорошей иллюстрацией. Конечно, если бы кто-то предложил – вот миллион и продай душу… Как говорил Линкольн: «У каждого человека есть своя цена и вы к ней опасно близко подобрались». Но никто не делал таких предложений. Ни мне, ни многим другим. Что касается меня – музыку не слушаю с 1992-го. В ней, так скажем, не нуждаюсь. Музыка у меня в душе звучит. Последнее, что слушал – «Сто лет одиночества» Егора Летова.
Существует мнение, что человек собирает в себе то, что слышал ранее, а потом извергает творчество.
А если не слышал ранее, то извергает что-то своё. Хотя, с другой стороны, есть вещи, которые витают в воздухе. Как говорил Гамлет: «Я мог бы замкнуться в ореховой скорлупе и чувствовать себя повелителем бесконечного пространства, если бы не мои дурные сны». Я завязал слушать, но это не значит, что завязал с выступлениями.
Тебе нравилось то, что делал Чернецкий?
Конечно! Чернецкий – рупор своего поколения. Воплощал и озвучил то, что было у многих на уме в то время. В нём есть харизма и энергетика. Он молодец.
У тебя есть любимые песни Чернецкого?
Да, есть. Больше всего люблю его старые песни «Волкодавы» и «Россия». Я пел их в армии, хотя служил в военном оркестре и играл на альте. У нас было нечто вроде конкурса «Когда поют солдаты». Я записался и спел «Россию». После этого меня послали в наряд по столовой. Время было такое. 1988. Перестройка.
Как ты воспринял переезд Саши в Петербург?
Это было логично. К тому времени, как он переехал, я понимал, что весь этот творческий мир – иллюзия; и уже не имеет значения, чем и где заниматься. Вот Чернецкий и Джалилов молодцы.
Изменился ли Харьков с отъездом Саши?
Конечно изменился! Что за вопрос? Мне Чернецкий был ближе из всех, кто остался в этом городе.
Харьковский рок 90-х – время тотальной нереализации? При огромном потенциале, все ли эти талантливые люди реализовались?
Что значит «реализация» и «нереализация»? С точки зрения материальных ценностей на этом деле никто не разбогател. С точки зрения духовных – нельзя говорить о нереализации. Люди играли и мыслили. Ведь они остались в матрице.
Ты видел концерты Чернецкого с питерским составом в Харькове, после того как он переехал?
Нет, не наблюдал. За последние 20 лет видел его 2 раза. Первый раз в году 2003, когда он приезжал. Второй раз – в Питере, когда я туда приезжал в 2008 году.
Меня спрашивать о таких вещах смысла нет. Живу в «заповедном мире своих снов». Поэтому то, что происходит в жизни меня мало колышет. Как говорил Заратустра: «Тот, кто поднялся над вершиной, смеётся над любой трагедией, на сцене и в жизни».
Ты принимал участие в трибьюте Саши Кубышкина.
Да, царствие ему небесное. Святой был человек. Я тогда общался со многими людьми, а дружил буквально с 2-3 людьми. К Кубышкину очень хорошо относился, надеюсь, что он ко мне тоже. Не могу сказать, что дружили – «не разлей вода», но были в хороших отношениях. Песню для трибьюта выбрал сам, но это запись с выступления.
Как тебе та атмосфера в 2014-м году, когда была презентация трибьюта?
Очень хорошо помню, что это было под самый конец «майдана». Как выступал помню в допустимых пределах. Потом я уже нарезался в сопли.
Было ли ощущение, что как будто отмотали плёнку назад?
Нет, конечно. Как говорил Гераклит: «В одну воду (не в реку, как все говорят) нельзя войти дважды». Хотя, как говорит мой жизненный опыт, можно и два, и три, и даже четыре, как некоторые умудряются войти, и ничего.
Твоя поездка в Петербург в 2008 году. Что это было? Где ты выступил?
Был такой перец, Серёжа Белозёров. Вот мы с ним вдвоём ездили. Выступали в музее-котельной «Камчатка». Ещё там была девушка Юкка. У неё был квартирник.
Как по количеству людей было?
Средне, ведь никто же не знал. Да и кому всё это надо? Я туда поехал только потому, что меня туда сильно загоняли. А так я сразу понял бессмысленность этого ещё лет 20 назад. Наверное, потому что всё это время занимался духовным совершенствованием и понял, что всё это тщетно. Как писал французский поэт Беранже: «Господа, если к правде святой мир дорогу найти не сумеет, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой». Так что иллюзия тоже может быть хорошей вещью.
Ты как-то разуверился в этой полуподпольной музыке? Ведь время идёт, и многие люди продолжают жить этим.
Когда мне было 14 лет, прочитал «Мастер и Маргарита». Там была знаменитая фраза: «Никогда ничего не просите у сильных мира сего. Сами придут и сами дадут». Я тогда подумал: «Блин, охрененно сказано. Теперь так и буду делать». Вот так 30 с хреном лет сижу и жду, что ко мне кто-нибудь придёт и даст. И никто не приходит и не даёт. Впрочем, не комплексую по этому поводу. Потому что, когда мне было 3 года, родители впервые отвели меня в детский садик. Там я испытал культурологический шок, и понял две истины. Первая (буддисткая): «Жизнь – это страдание». Вторую – написал Жан-Поль Сартр: «Ад – это другие». Гениальная фраза. Если ты её не понимаешь, то не смогу объяснить, как дзен. «Дао, которое можно объяснить словами – не дао».
Хорошо. Но ты это понял, и?
И от жизни ничего особенно не ждал.
Насколько это мешает людям, которые занимаются музыкой? Многие ждут – вот придёт директор, продюсер, инвестирует.
К Чижу пришли, положили. И что? Помогло это ему? Не помню кто, но кто-то из великих сказал: «Если ты хочешь обедать с дьяволом, ты должен запастись очень длинной ложкой». Меня бесполезно об этом спрашивать. У уже лет 20, а то и больше, ни с кем не поддерживаю никаких отношений, кроме Юрченко. Не знаю, но, когда музыканты сами начинают биться, прилагают большие усилия, это тоже выглядит как-то не очень хорошо.
То есть музыканты должны заниматься музыкой, и должны быть люди, которые их продвигают, если это может иметь какой-то коммерческий успех?
Может быть и так. Это всё мирское. Это не имеет никакого значения.
Правильно понимаю, что за творчеством Чернецкого ты не следишь?
Я Чернецкого безмерно чту, но не слежу за чьей-либо судьбой. Ни Гребенщикова, ни Чернецкого, и даже за своей судьбой не слежу. Чернецкий останется в истории этого города, думаю, что и в истории мирового рок-н-ролла тоже. Здоровья ему, сил, удачи, и благополучия!
«Разные Люди» – музыка для «стариков» или в ней могут услышать что-то и молодые люди?
Моцарт – это музыка для стариков или для мёртвых? Для кого? Или Бах? Не скажешь? Глобальными критериями оперирую и плохо даю интервью. Это тебе к Диме Смирнову. Он будет заливаться как соловей.
Когда ты в последний раз выступал?
Относительно недавно – зимой прошлого года. На 25 лет «КЛРР». Я пришёл туда просто посмотреть, а мне говорят – выступи. Спел пару песен. Вот и всё выступление.
Правильно понимаю, что ты один из тех, кто пишет талантливые песни, талантливую музыку, но всё это задвигается в ящик? Ты не стремишься к тому, чтобы часто давать концерты, чтобы люди слышали твои песни?
Да. Когда я был молод – это, как пел Гребенщиков: «Когда я был мал, я знал то, что знал, и собаки не брали мой след», тогда ещё верил в спасительную силу искусства и в то, что можно что-то изменить. Сейчас я уже не во что не верю. В этом никакой трагедии нет.
Достоевский утверждал, что человеку нужно во что-то верить, иначе он сойдёт с ума.
Он говорил, что человеку нужно что-то, чему можно поклониться. Про веру он другое говорил – что Бога нет, и всё позволено.
Положим у человека есть талант, а он этот талант прячет и зарывает…
Что значит «зарывает»? Как это можно зарыть? Когда-нибудь нас всех зароют.
Человек талантливо поёт песни. Ему говорят – спой! А он – да, ну… Всё в себя, не наружу, а во внутрь.
Есть интроверты, есть экстраверты. Я прокаченный интроверт и просто не вижу в этом смысла. Давно с этим подвязал. Денег и славы с этого не имею, а сил это отнимает – будь здоров! Один концерт – как вагон разгрузить. Зачем мне это? Я старый, больной человек; 30 лет бухаю. Зачем мне надрываться?
Рок-н-ролл – это всегда разрушительная музыка?
Это зависит от восприятия. Разруха в головах. Если ты это воспринимаешь как разрушительную музыку – будешь разрушаться, как Моррисон какой-нибудь. А если как созидательную – будешь жить и процветать, вот как Боб Дилан. Он уже старый чёрт, а ему дали Нобелевскую премию. Смешно, да? Я не против Дилана, но это всё равно, что мне или Чернецкому, или ещё кому-нибудь дать премию…
Рок-музыкант должен заниматься только рок-музыкой? Или, например, когда у него есть точка зрения (я сейчас конкретно не о Чернецком и не Шевчуке), и он начинает на концертах, в песнях, или между песнями декларировать личное отношение к политической ситуации – имеет ли он на это право, как музыкант?
Это его личное дело. Ты назвал Шевчука – я его просто не очень люблю…
Можешь считать, что это абстрактный собирательный образ.
Понимаешь, это моё личное восприятие. Если он говорит то, что соответствует моим убеждениям – то он хороший мальчик. Если то, что не соответствует – плохой. Вот и вся природа.
Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Понятно, что человек так или иначе чем-то занимается. Чернецкий в своё время был локомотивом Перестройки. То, что он в них озвучивал, это витало в воздухе. Но это же политика. Тогда уже это было не так страшно, как в 80-м. И да! Он пропевал это вслух. Молодец. Тогда мы с таким трудом разрушали нашу страну, чтобы получить то, что имеем сейчас. На нашем поколении лежит огромный грех.
Грех? Почему?
Потому, что кто-то и со Скрябиным футболки надевает. Вот признак вашего поколения. Этим вы и отличаетесь. Вы можете надеть футболку, потому что просто понравился принт. Если бы был изображён сатана, но он оказался физически привлекательным, ты бы надел эту футболку и ходил бы в ней.
Скажи, были ли моменты, когда ты чему-то научился у Чернецкого?
Я научился у Чернецкого осознанию, что простой парень из народа может стать рупором поколения; может писать стихи, музыку, играть на гитаре. А кого Чернецкий научил другому, стесняюсь спросить?
Когда вы снимите эти футболки, которые покупаете, не глядя? Самое страшное, что не вглядываетесь в принт… Когда служил в армии, поехал в увольнение. В городе уже были стихийные рынки, где продавали всякую всячину. Там была чёрная футболка. На ней белыми буквами было написано «Так жить нельзя». Она произвела на меня такое впечатление. Но от неё что-то витало в воздухе. Понимаю, сейчас дико носить на себе подобные дьявольские письмена. Но тогда я её купил и пошёл в ней на дембель. Носил её пока она на мне не истлела. А истлела довольно быстро потому, что была хреновая, как всё тогда. Это западные ценности, которыми нас затягивали. Они были дутые, как эта футболка.
В армии, кстати, я 11 раз играл на похоронах, на альте. Вот этими руками. И один раз на свадьбе, на гитаре. Нам пришлось играть «Белые розы». Это был 1989-й. Я, конечно, протестовал, но пришлось играть. Мне тогда казалось, что эта песня воплощает всё то, с чем я борюсь, всё самое хуёвое на Земле. А теперь, когда слышу, как она играет в маршрутках, то внутри плачу, потому что на фоне того, что сейчас творится, эта песня кажется просто Моцартом по всем параметрам. Сейчас время духовного оскудения! Вы этого даже не понимаете.
Вы – это кто?
Ну ты знаешь, с кем ты футболку надел? Ну это всё равно что, если бы ты надел футболку с Дитором Боленом. Чернецкий бы не надел бы футболку с таким человеком. С Моррисоном бы, может, и надел. Да и при чем тут музыка? Дело в мировосприятии, в глубинных вещах.
Что ты подразумеваешь под глубинными вещами?
Дао, которое можно выразить словами – уже не дао. Нужно это чувствовать, понимать. Есть у меня один молодой товарищ… Он 1984-го, ну вот, да ты его знаешь. Это когда пиво стоило 40 копеек…
Да, и снег какой был, а какие дворники, какая Москва…
Я тебе говорю про материальные ценности, а ты мне такое.
У меня диссонанс, когда ты говоришь про буддистские истины, а потом вдруг про материальные ценности.
Да, я вот такой вот. Я, как Бодлер.
Почему ты не играл панк?
Как это не играл, как раз играл панк! А каким, по-твоему, стесняюсь спросить, должен быть панк? Ирокез, косуха? Ну вот Летов разве так выглядел? Но он же панк и есть, большой души человек. Я, к сожалению, не был с ним знаком. Я из великих знаком ни с кем не был, кроме Чернецкого. Надо же, всю жизнь не пил, а умер Летов, как подобает настоящему рокеру – от бухла. Наш человек. И я так помру. Недолго осталось.
Почему так?
Ну гипертония, энцефалопатия… У меня был период в жизни, когда сидел дома без работы 3 месяца. Выходил только за бухлом. Кто б его мне приносил? 32 года прожил в районе Газпрома. Какого это? Это как 32 года прожить у Зимнего дворца. После переехал в Кулиничи? Это покруче любой ссылки. Когда впервые увидел живую овцу, первое время подумывал о самоубийстве. Как писал Ницше: «Мысль о самоубийстве – сильно утешительное средство. С ним легко переживаются самые ужасные ночи».
Во сколько встаешь на работу?
В 5:30. Когда был маленьким умным мальчиком, уже в 4 года сам читал, а в 5 лет осознал, что люди смертны, и стал жутко боялся смерти. А когда теперь еду на работу, мысль о смерти становится для меня сладкой. Как говорил Заратустра: «Счастье – это когда несчастья нет». А когда вечером еду обратно, особенно в пятницу, то очень хочется жить.
Послушать это и другие интервью в аудио-формате можно, перейдя по ссылке:
http://www.chernets.info/?page_id=1347
или с помощью QR-кода:
